КП: Обвиняемая в отравлении двух сотрудниц хлебозавода передала письмо прессе

В Краснодаре суд рассматривает дело о кладовщице хлебозавода Елене Белашовой, обвиняемой в отравлении двух коллег.

Летом 2024 года ее задержали в квартире коллеги Жанны Редвановой, где уже были обнаружены тела Редвановой и другой кладовщицы завода Татьяны Дроменко. Обе женщины погибли от нейролептика. В тот момент в квартире находилась также генеральный директор предприятия Наталья Ястребова, которая выжила; обвинение опирается на ее показания, пишет "КП".

Следствие утверждает, что Белашова под угрозой игрушечного пистолета, похожего на боевой, заставила Дроменко и Редванову принять яд. Директора она заманила в квартиру обманом, но Ястребова заранее сообщила подруге о визите, что позволило избежать опасности. Изначально дело возбуждено по статьям об убийстве двух или более лиц и похищении; позже вторую квалифицировали как покушение на убийство.

Белашова не признает вину. В письме, переданном через журналистов в следственный изолятор, она изложила свою версию событий. Подозреваемая родом из Макеевки Донецкой области, выросла в обычной семье. Имеет два высших образования: техника-технолога пищевой промышленности и специалиста по экономике предприятия и управлению персоналом. У нее два сына — старший Владислав и 17-летний Ярослав, с которым она переехала в Краснодар в декабре 2021 года; Владислав к тому времени уже жил в России.

По приезде Белашова сразу устроилась в магазин недалеко от дома, а в марте 2022 года — на хлебозавод после собеседования с Ястребовой. Работа ей нравилась, она даже выходила на подработки в выходные. Единственные недостатки — лицемерие отдельных сотрудников и наличие семейных династий: родственники, друзья и дети руководителей получали преимущества в найме, карьерном росте, зарплатах и премиях.

Несмотря на это, в коллективе Белашова дискомфорта не ощущала, считая себя простым человеком, способным найти общий язык с большинством, и избегала неискренних коллег. На заводе она подружилась с Дроменко, которая из-за старой травмы и психологических проблем передвигалась с трудом; Белашова ежедневно встречала ее перед сменой и провожала после. Они делились переживаниями, помогали друг другу вне работы. Дроменко не жаловалась на руководство, но беспокоилась об увольнении по состоянию здоровья и о фальшивых товаро-транспортных накладных, которые ей приходилось визировать без фактического приема товара; среди документов были и от сына Ястребовой. Сотрудники обсуждали подозрительно быстрые улучшения финансового положения некоторых руководителей после определенных процессов на предприятии, включая стройку для реорганизации цехов и складов. Сын Ястребовой действительно работает на заводе, но Белашову стройка не касалась напрямую.

В день инцидента Дроменко сообщила Белашовой, что нужно срочно ехать к Редвановой из-за какой-то проблемы, не подходящей для телефонного разговора. Они приехали вместе; Редванова встретила их у двери квартиры с улыбкой, приветливо и гостеприимно. Перед входом Дроменко позвонила уточнить номер квартиры; Редванова спросила, с кем приехала подруга, и та ответила — с Белашовой. Биллинг телефонов подтвердил звонок.

Ястребова прибыла позже. Редванова встретила ее у двери; женщины прошли на кухню, попросив Белашову и Дроменко подождать в зале для разговора наедине. Подозреваемые не слышали их беседы, но им было неприятно, что их позвали якобы на помощь, а затем отстранили; Дроменко это возмутило. Никаких криков или громких звуков из кухни не последовало. По версии Белашовой, Ястребова вышла и набросилась на нее с целью убийства, не объяснив причин; директриса вела себя немногословно и отстраненно. Белашова отметила, что Редванова заискивала перед начальством, в том числе перед Ястребовой, соглашаясь со всем и заглядывая в рот; коллеги обсуждали это, а Дроменко отчитывала подругу, стыдясь ее поведения, за которое над ней смеялись.

Белашова утверждает, что не заметила, как погибли Дроменко и Редванова, и узнала об их смерти от прибывших полицейских. О появлении в квартире игрушечного пистолета, наручников и других предметов она ничего не знает — увидела их только при предъявлении полицией. По свидетельствам, она первой выбежала из квартиры, крича о нападении.

В конце письма Белашова выразила сожаление о поездке к Редвановой: отказавшись по любой причине, она избежала бы проблем для себя и детей. Подозреваемая винит себя в чрезмерной отзывчивости, сделала вывод о необходимости уметь отказывать и теперь сомневается в доверии к людям, хотя никогда не желала зла и всегда помогала просившим.